А я нет. Свидомые всегда отличались развитым инстинктом самосохранения. Когда нужно было - руку вверх тянули в "одобрямсе". Когда нужно было - сдавались и цветами встречали оккупантов. Прирожденные хамелеоны. Поэтому и не боюсь за мальво. Не попрётся она туда, где, при отсутствии заработка, могут затрахать вусмерть.
Свидетельствует Е.А. Борков, который во время войны был первым секретарем Хабаровского крайкома:
Прибыли в Москву первого или второго октября в полночь. На аэродроме нас ожидали. Посадили в машину и привезли прямо в Кремль. Привели в приемную. Сопровождающий нас генерал зашел в кабинет доложить о нашем прибытии, тут же возвратился, широко открыл дверь и промолвил: "Товарищ Сталин просит вас зайти".

Хозяин кабинета тепло поздоровался за руку, поздравил с благополучным прибытием и пригласил сесть за длинный стол, покрытый зеленым сукном. Он сначала не сел, молча походил по кабинету, остановился против нас и начал разговор: "Наши войска на Западном фронте ведут очень тяжелые оборонительные бои, а на Украине полный разгром... Украинцы вообще плохо себя ведут, многие сдаются в плен, население приветствует немецкие войска".
Ф.Т. Моргун "Задолго до салютов" (Полтава, 1994. С. 67-71).

В Белоруссии своих хватало. Пусть, численно и в процентном отношении меньше, чем на окраине, но хватало. Опять же, рельеф Бульбандии, чуток другой - лесно-болотистый, в отличие от степного окраинского.

Там были и бандерлоги, и мельниковцы, и БКА, и обычные полицаи. Конечно, по сравнению с 800 тысячами хохлов, холуйствовавших у Алоизыча, тысяч 50 бульбашей немного, но и население Бульбалэнда куда, как меньше, чем на окраине.

Как нибудь займусь. Ради интереса попробую вычислить индекс предательства.